Очнулся я оттого, что кто-то с силой хлопал меня по щекам.

Я лежал на песке, в глазах рябило от солнечного света. Шумел морской прибой, ветер доносил до меня соленые брызги и детский счастливый смех.

- Эй ты, новенький!

Я повернул затекшую шею и сфокусировал взгляд на бородатом человеке в панаме.

- Хай! Я Рэнди, – бородач приветливо помахал рукой.

- Где я?

- Добро пожаловать в Таиланд, на остров Самчанг. Не фонтан, конечно, но бывает и хуже, ты уж мне, чувачок, поверь. Давай, поднимайся, хорош прохлаждаться. Время не ждет!

Я приподнялся на локтях, чтобы получше разглядеть нового знакомого:

- Ты кто?

- Я же сказал, Рэнди. Твой товарищ по несчастью. За что «они» взяли тебя?

- Кто – «они»? Куда – взяли?

- Ну ты, чувак, даешь! – засмеялся бородач. – Слушай, мне сейчас некогда. Иди вон в то кафе, подсядь за столик вон к тому седому чуваку в темных очках и скажи, что ты новичок. Он все тебе объяснит, а я побежал. Время – деньги. Бай! Вечером увидимся.

Поднявшись, я стряхнул с одежды песок и побрел к прибрежной кафешке.

Человека в темных очках звали Остином. Несмотря на седину, он не выглядел старо – лет пятьдесят, может чуть больше. Крепкий, загорелый. Вступать в беседу он явно не спешил, потягивал мандариновый сок и изредка бросал взгляд на малышню, резвившуюся у кромки моря. Может, приглядывал за внуками, а может, и за своими детьми, поди разбери.

- Вы здесь с семьей? – спросил я первое, что пришло на ум.

Он приподнял очки и удивленно покосился на меня:

- Нет. Один.

- Давно прилетели?

Не выпуская стакана из рук, мужчина уставился на меня с нескрываемым любопытством:

- Давно... А ты, я так понимаю, хм… новобранец. Можно поинтересоваться, как ты очутился на этом пляже?

Я задумался. А действительно – как?

И тут до меня дошло, что и бородач, и седовласый не обычные туристы. Вернее, они вообще не туристы, а как выразился Рэнди, мои товарищи по несчастью. А раз так, можно не опасаться, что Остин решит будто я «того», псих. И я выложил ему все. Рассказал про свой последний в жизни репортаж, про пальбу, устроенную рехнувшимся пчеловодом и даже про то, как попал в Белую комнату и был облапошен Тенью.

- Я тоже попался на эту удочку, – Остин допил сок, отодвинул стакан и, сняв очки, устало прикрыл глаза ладонью. – Почти все попадаются. Тебе еще повезло, что ты не подсел на видения иллюзорного мира, как наркоман. Хотя не знаю, можно ли назвать везением тот факт, что тебя оторвали от иглы раньше, чем тот мир тебе опротивел.

- А он должен был?

- Сложно сказать. В любом случае, это же были только фантазии.

- Не может быть! – не поверил я. – Все было таким реальным и ярким.

- Видения наркомана тоже яркие. Но от этого они не перестают быть галлюцинациями.

Я не нашелся что ответить, поэтому спросил:

- С тобой все было по-другому?

- Да.

- А можно поподробней?

- Тебе правда интересно?

- Очень!

Он махнул официанту, чтобы принесли счет, и продолжил:

- Поначалу сны наяву меня забавляли. Потом начали утомлять. Я испробовал все удовольствия, какие есть на свете, и меня больше ничто не радовало. Не хотелось ни летать, ни строить воздушные замки, меня не покидало чувство, что все это уже когда-то было со мной. А дальше-то что? Бесконечное повторение одного и того же? Думаю, рано или поздно такие мысли появляются у всех.

Я прекрасно понимал, что имел в виду Остин.

The narrative has been illicitly obtained; should you discover it on Amazon, report the violation.

В детстве я зачитывался приключенческими романами, грезил путешествиями и боялся, что умру раньше, чем успею повидать мир. Мои родители никуда не ездили в отпуск, считая, что тратить деньги на отдых – значит бросать их на ветер. Лучше купить телевизор или новый кухонный гарнитур. Лето они проводили на даче и были этим вполне довольны, а меня отсылали в пионерлагерь, который я не очень-то любил.

Однажды, лет в одиннадцать я проснулся ночью оттого, что где-то на улице играла музыка. Я узнал мелодию, это была ламбада. Перед глазами тотчас пронеслись кадры из популярного видеоклипа начала 90-х: чернокожий мальчик танцует под пальмами с юной блондинкой. Счастливые! – подумал я с завистью, – а вот мне этого никогда не увидеть. От жалости к себе я заплакал. Мне страшно хотелось попасть в таинственный мир под названием «заграница». Но в те годы поездка в другую страну приравнивалась к путешествию в Зазеркалье, куда заглянуть могли только избранные.

Я в их число не входил, но верил, что день, когда моя мечта осуществится, настанет.

И едва у меня появилась возможность, я кинулся наверстывать упущенное.

В отпуске ни минуты не мог усидеть на месте. Мне во что бы то ни стало нужно было везде побывать, обойти все музеи и монастыри, искупаться в водопаде, залезть на слона, сплавиться по горной реке. В поисках впечатлений я мотался по отдаленным пляжам, лазал по горам, нырял с аквалангом и даже исследовал в одиночку заброшенные пещеры.

Но постепенно интерес к приключениям стал угасать. То ли я подустал, но все виденные курорты стали казаться мне одинаковыми. Если раньше в путешествиях меня манила неизвестность, я наслаждался каждым мгновением, не думая о времени и деньгах, то теперь и ехать-то никуда не хотелось. Может, лучше новый ноут купить? – лениво прикидывал я. Но не поехать не мог. Пугала мысль: а вдруг упущу что-то важное? Где же быть счастью, если не там – в Тридевятом царстве за далекими морями и океанами?

И я перестал жить настоящим. Весь год, как робот, ходил на работу, писал на автомате статьи, отвечал на звонки и считал дни до отпуска. Листая красочные буклеты, я представлял, как сниму домик у моря, буду просыпаться с первыми лучами солнца, встречать на пляже рассвет и нырять в набежавшую морскую волну.

Я буквально жил этими мыслями, был так ими увлечен, что воспринимал мечты, как нечто уже свершившееся. Иначе как объяснить, что в действительности все повторялось по одному сценарию: с первых же минут на море меня не покидало чувство, что я никуда отсюда не уезжал. Подъем перед восходом солнца, когда сон особенно сладок, уже не казался таким заманчивым. Я говорил себе: нет, не сегодня, долгий перелет, смена часовых поясов, мне необходим отдых. А море, ну что море, оно никуда не денется. Вот завтра… Но назавтра вновь находились причины, чтобы подольше поспать.

Я обзывал себя слабаком, мучился угрызениями совести. Смешно сказать, я даже злился на солнце, считал его виновником моих бед. Наконец, чертыхаясь, выволакивал свое сонное тело на пляж, где, сидя на камне, продрогший и злой, дожидался восхода.

Но утро как нарочно выдавалось пасмурным, в придачу начинал накрапывать дождь.

«Зря только встал в такую рань!», – жалел я себя и плелся обратно.

Мысль, что завтра придется повторить все сначала, действовала на нервы.

И если поутру, отодвинув шторку, я видел облака, означавшие, что идти никуда не нужно, то засыпал как младенец и чувствовал себя хорошо. Пока днем какая-нибудь старушка из курортниц не отлавливала меня, чтобы невзначай поинтересоваться:

- А что это вас нынче не было на пляже?

Сердце мое сжималось:

- Так ведь тучи…

- О-о, молодой человек, вы многое потеряли! – с укором восклицала она. – Тучи раздуло, рассвет был изумительной красоты, лазоревые, в алых лучах небеса. Это что-то!

Она блаженно прикрывала веки, как если бы солнечный диск все еще сиял перед ней.

Я был взбешен – вот старая карга! Все настроение испортила.

И на другой день решительно шел на пляж. Небо с утра было ясным, заря – желтой. Ну да, красиво, – думал я, прислушиваясь к себе, пытаясь вызвать восторг, или хотя бы нотку умиления. Но эти чувства, видимо, дремали где-то очень глубоко.

Я пожимал плечами: солнце как солнце. Дома рассветы не хуже. И шел досыпать.

В день отъезда, чтобы успеть на самолет, пришлось встать пораньше. Над морем вспухал гигантский багряный шар, обрамленный шлейфом золотистых облаков.

Я любовался причудливой игрой света и тени, и во мне закипала обида. Вот так всегда! – досадовал я, – только начнешь что-то чувствовать, как – хоп и уже конец. Game over. Пора по домам. Нет, две недели – это возмутительно мало. Месяц отдыха, вот что мне нужно!

Однажды я так и сделал. Нарисовал в уме картинку идеального отпуска, купил билет и улетел в тропический рай, предвкушая, что в этот раз погружусь в нирвану по полной.

Но в первый же день, купаясь в море во время шторма, я оцарапал ногу мотавшейся в бурном прибое доской. Страховки у меня не было (как обычно, понадеялся на авось).

Впрочем, я вряд ли бы ею воспользовался. Царапина-то пустяковая.

Но прошла неделя, а ранка и не думала заживать, наоборот, стала глубже и загноилась.

Боли я не испытывал, и как ни в чем ни бывало продолжал купаться и загорать.

И лишь когда зараза расползлась по всей ноге, помчался в аптеку за йодом и бинтами.

Вечерами, после примочек, все было как будто в порядке, но наутро я, как библейский Иов неизменно просыпался с пузырящейся пеной на язвах, которые теперь исчислялись десятками. Врач (все же пришлось обратиться к нему), выписал мазь и посоветовал как можно скорее лететь в Россию, предположив, что холод и покой инфекцию убьют, иначе дело мое – дрянь.

Отдохнул, называется! – ворчал я про себя. – Дернула же нелегкая искупаться в шторм!

Проклиная всё на свете – тропическую влажность, жару, комаров, я в каком-то полубреду перебрался в другую провинцию. Надеялся, там станет легче. Но болезнь не отступала.

Мазь не помогла. Мне даже начало казаться, что это заражение крови, и я скоро умру. А может, мне этого и хотелось втайне. Подозреваю, последние годы я только и делал, что искал смерти и вот, похоже, нашел.

Я не полетел на родину, решил: раз уж суждено погибнуть, то какая разница, где – дома или на чужбине. На море оно может даже и лучше!

И я бросил дергаться и переживать. У меня не было ни книг, ни ноутбука, ни интернета, я ничего не делал и никуда не спешил. Лежал целыми днями на пляже в тени кокосовых пальм или валялся в бамбуковой хижине с распахнутыми настежь окнами. Никогда прежде мне не было так спокойно и так легко. Я просыпался от звонкого щебета птиц и долго слушал шелест пальмовых листьев, по верхушкам которых пролегала обезьянья тропа – это означало, что макаки вышли на утреннюю охоту. Меня не терзали мысли, что нужно куда-то идти и встречать рассвет – на пляже, где я жил, «показывали» только закаты.

Язвы на ноге со временем затянулись, и напоследок я даже смог немного поплавать и понырять. Пожалуй, это был лучший отпуск в моей жизни.

Продолжение следует