Айрин жила неподалеку, в гористой части.

Уютный домик на высоком холме с видом на залив, бассейн, ухоженный зеленый садик.

На подзеркальнике у входа приветливо махал лапкой Манеки Неко – чтимый тайцами денежный кот.

Едва слышно жужжал кондиционер, наполняя комнату прохладой.

Мебели было немного – два кресла и диван из толстого бамбука, платяной шкаф с раздвижными зеркальными дверцами и двуспальная кровать.

Стены украшали копии гравюр Хокусая «Красная Фудзи» и «Сон жены рыбака». Интересный выбор, хотя, пожалуй, неудивительный для такой хозяйки.

На низком столике открыт ноутбук, постель не заправлена.

Я старался не думать, с кем златовласка провела ночь, но всё же отчаянно ревновал, глядя, как безмятежно порхает она по комнате.

- Почему тебя так волнует моя личная жизнь? – обернулась она с усмешкой.

- Айрин, перестань копаться в моей голове! – снова завелся я. – У меня и так такое чувство, что ты всё время подглядываешь, я не знаю, что у тебя на уме, зачем я тебе нуж...

Она не дала мне договорить, обвила руками за шею и закрыла рот поцелуем.

- Здесь не бывает гостей, – прошептала она. – Ты первый. Единственный и неповторимый.

- Да? – я понял, что краснею – Ладно, сделаю вид, что поверил тебе.

- Что значит – «сделаю вид»? – она щипнула меня. – Ты что, мне не веришь?

- А вдруг ты всё сочиняешь – я легонько куснул ее за губу, – про единственного.

- Ай! – вскрикнула она. – Ты чего? Я правда никого сюда не вожу.

- Но ведь меня зачем-то притащила.

- И что? Я лишь хочу, чтобы придурок Рэнди знал – я с тобой.

- Причем тут он? – я грозно приподнял бровь.

- Ни при чем. Просто последнее время он не дает мне прохода.

- Вот как? И что же ему от тебя нужно?

- То же, что и всем, – дернула она плечиком. – Пристал, как репей, хоть из дома не выходи. Таскается следом, сулит какие-то золотые горы.

- Ну а ты?

- Ой, а то я Рэнди не знаю! Он же за цент удавится. Жмот, каких поискать.

- А если бы он вдруг расщедрился, ты бы пошла с ним?

- Рэнди? Расщедрится? Не смеши!

- Не увиливай, отвечай.

- Так, дай-ка подумать, – она смешно наморщила нос, как бы прикидывая, стоит ли шкурка выделки. – Нет, с ним вряд ли. Мутный он какой-то. Не люблю таких.

- А каких любишь?

- Всё тебе скажи.

- Да, я хочу знать про тебя всё, – наступал я.

- Знаешь, Вик, – подняла она на меня глаза, – ты невыносим. Тебе точно нужна зарядка.

На этот раз я не стал возражать, сгреб ее в охапку и повалил на кровать.

Но позже, когда мы, обнявшись, лежали на залитой солнцем террасе, сдвинув лежаки, соорудив из них что-то вроде тахты, я спросил, ту ли зарядку она имела в виду, которой мы только что занимались. Если так, то мне и правда лучше, я свеж, полон сил, даже горы готов свернуть, как тогда, в салоне, после «массажа».

- Я рада, – отозвалась она. – У тебя обязательно всё получится.

- Откуда ты знаешь?

- Некоторые женщины вдохновляют мужчин, делают их сильнее.

- Типа музы? – приподнялся я на локте. – И ты, стало быть, одна из них.

- Не иронизируй, пожалуйста, – попросила она. – Помнишь, я рассказывала, что, попав на остров, считала себя лучше других девушек, чище и честнее, но всё оказалось сложней. Да, я могла сама выбирать партнеров, но, как ты заметил, это ничего особо не меняло.

За исключением одного – когда мне было с человеком хорошо, ну понимаешь о чем я, его энергия перетекала в меня, минуя медиатор, тот её не учитывал. Пока однажды я не поняла, что могу читать чужие мысли. Не думаешь же ты, что я умела это делать всегда. Впрочем, что-то такое смутно чувствовала и в детстве, не зря у меня бабка – знахарка.

- Хм…. Значит, ты видишь людей насквозь?

The narrative has been stolen; if detected on Amazon, report the infringement.

- Не совсем, – возразила она. – Скорее в определенные моменты я вижу мир их глазами.

- А заряжать мужчин – это тоже твоя сверхспособность?

- Наверно, – она села, обхватив колени руками. – Хотя она тоже не сразу проявилась. Но ведь и Джи стал монахом не сразу.

- А кем он раньше был?

- Он служил в американской военной разведке.

- Ого! – присвистнул я. – Вот это поворот. И как же он очутился на Самчанге?

- По службе. После второй мировой попал в Бангкок, где познакомился с местным генералом полиции, который, по слухам, был наркобароном, ну и запал на него.

- Ты шутишь, что ли? – вытаращил я глаза.

- Милый, это Азия, тут всегда с этим было проще, – продолжила она как ни в чем ни бывало. – У Джи и раньше имелся в Штатах дружок, но здесь случилась настоящая любовь, причем, взаимная. Генерал был могущественен и богат, у него даже имелась своя газета, и чтобы крепче привязать к себе красавчика Джи, он предложил тому место журналиста, а вскоре и должность редактора.

- Так мы с ним еще и коллеги?

- Выходит, что так, – улыбнулась Айрин.

Дела у бывшего разведчика пошли блестяще – в нем проснулся талантливый репортер.

Однажды он услышал про сказочный остров в далекой провинции и решил непременно там побывать. Морское путешествие заняло неделю. На причале Джи встречали толпы островитян, до этого ни разу не видевших белых людей.

Был среди них и таец по имени Кун – мертвец, сосланный на остров одним из первых.

О Самчанге тогда мало кто в Большом мире знал, но Дарконы уже положили на него глаз.

Кун в прошлом был дельцом, поэтому и тут сумел наладить кое-какую торговлишку. Завел кокосовую ферму, затем плантации гевеи, где работяги добывали каучуковый сок. С работой на острове тогда было туго, и труд местных стоил гроши.

Так Кун поддерживал свое существование и выплачивал Дарконам долг.

Она прервалась, чтобы принести с кухни фрукты. Иногда ей, как и мне, хотелось побаловать себя чем-то сладким, съесть спелое манго или сочный ананас – ощутить забытый вкус еды, в которой мы не нуждались, но по которой всё же скучали.

Здесь я понял, для чего моя бабушка оставляла на могилах конфеты – души долго помнят земные привычки, питая иллюзию, что, принимая пищу, они вроде как снова живы.

- Будешь? – Айрин протянула тарелку с половинкой янтарного манго.

- Давай! – я впился губами в душистую мякоть. – Мм... С детства обожаю манговый сок!

Не знаю, откуда он брался в СССР, но полки магазина нашего городка были заставлены экзотическим нектаром в зеленых бутылках. Может, оттого, что в те годы как раз случился Чернобыль, а мякоть манго, как я потом узнал, отлично выводила радиацию.

Или сок везли к нам, потому что местный завод перерабатывал урановую руду? А, может, всё проще, и фруктами какая-то банано-манговая республика расплачивалась за автоматы Калашникова, которые были необходимы им, чтобы построить у себя социализм.

Как бы то ни было, сладкие плоды на острове оказались чуть ли не главным моим утешением. Они напоминали вкус дикой клубники, росшей на лугах за рекой в родных краях – в жаркие лета спелые пурпурные ягоды пахли, как лучшие тропические фрукты.

- А мне манго раньше казался приторным, – призналась Айрин. – Зато здесь я его полюбила. Ну так вот…. В те годы делать на Самчанге было особо нечего, глухомань – ни нормальных дорог, ни электричества, ни связи. Но Джи такая дикость даже нравилась. Он колесил по острову на велосипеде, купался и загорал нагишом, ну и крутил амуры с Куном в компании смазливых юношей.

- Чего-чего? – покосился я на нее. – А как же Большая Шишка?

- Шишка, – Айрин подавила смешок, – был далеко. К тому же формально генерал был женат на дочери крупного тайского военного начальника. А Джи был молод, горяч, природа требовала своего, ну и плюс романтическая обстановка.

- Ну да, – не удержался я. – Зов плоти. Где уж тут устоять.

- Не перебивай, – одернула она меня.

- Постараюсь, – я снова откусил прохладного манго.

- Однажды Кун пожаловался любовнику, что вот-де такие возможности пропадают, на острове полно молодежи, которая не знает, чем себя занять, а где-то от скуки изнывают богатенькие фаранги. Вот бы их сюда! А то никто про это райское местечко не слышал, деньги утекают неизвестно куда, а могли бы осесть в его, Куна, и не только, карманах. Джи намек понял. И в Штатах, пользуясь связями и красочным слогом, опубликовал с десяток статей, где так расписал экзотический остров, что турист туда попер валом.

- Джи думал, что просто помогает другу, – Айрин промокнула губы салфеткой. – Не бескорыстно, конечно. Но он не знал главного – что Кун мертв и вся эта затея с туристами – лишь повод создать энергетическую воронку. Кун подсчитывал прибыль и потирал руки, а Джи мрачнел день ото дня, видя, во что превращается некогда тихая рыбацкая деревушка. Он же понимал, что в этом есть и его вина. Много раз он порывался уйти, тем более что генерал начал что-то подозревать и требовал возвращения «блудного» Джи в Бангкок. Но Кун не хотел его отпускать, он клялся в любви и угрожал, что если тот его бросит, то им обоим – Джи и генералу крышка.

- С ума сойти! – хмыкнул я. – Прямо любовный треугольник.

- Ага, – согласилась она. – Азиаты вообще очень ревнивы – когда дело касается чувств, не остановятся ни перед чем. Но Кун думал, что причина разлада в том, что любовник хочет больше денег, и стоит сделать Джи равноправным партнером, и их союз будет сохранен. Только Джи всё равно уехал. А вскоре у генерала начались крупные неприятности. По слухам, опиумный магнат перешел дорогу спецслужбам, бежал за границу, но враги его достали и там.

- Он был убит?

- По официальной версии – покончил с собой.

- А Джи?

- Оставшись без покровителя, он засобирался на родину, но тут Кун опять напомнил о себе. Он звал его на Самчанг, говорил, что скучает, что открывает фабрику каучука, где нужен толковый помощник, а доверяет он только Джи.

- Неужели Джи купился на это?

- Ну, речь же шла о легальном бизнесе. Хотя на деле всё, конечно, оказалось, мягко говоря, не так. Кун собирался перерабатывать не только и не столько млечный сок гевеи…

Когда Джи узнал, кто на самом деле его «партнер», чем занимается, и кто за ним стоит, то наотрез отказался входить в долю. Ну и поплатился. Вряд ли Кун хотел его убивать, но и позволить снова сбежать тоже не мог. Как именно погиб Джи, так никто и не узнал.

Однако Кун упросил Дарконов оставить строптивца на острове, полагая, что тот теперь у него в руках, у парня просто не будет иного выбора. Но он ошибся, старина Джи, не дослушав Тень, сразу заперся в Белой комнате, где провел в размышлениях много лет.

- И кто его оттуда выпустил?

- В смысле? – Айрин поглядела на меня с удивлением. – Он вышел сам.

- Ничего не понимаю. Из Белой комнаты можно выйти по своей воле?

- А ты думал! Тот, кто не брал у «них» энергию, волен уйти в любой момент – куда угодно, на привязи тебя никто не держит. Джи вернулся на остров, но не потому, что так хотели «они» или Кун. Он стал Вандерлордом.

- Бандерлогом?

- Да нет же, – засмеялась она. – Бандерлоги лазают по деревьям, а Вандерлорды – это вечные странники. Джи выбрал быть монахом, чтобы указывать заблудшим душам путь.

- Заблудшие души это, надо полагать, мы?

- В том числе.

- И в чем же его помощь выражается?

- Любой из нас может задать ему один вопрос и получить ответ.

- А откуда он всё про нас знает? – не унимался я. – От Дарконов?

- Ну да. На всех прибывших Кун получает от «них» досье, но и Джи имеет право с ним ознакомиться, – терпеливо разъясняла она. – Для этого на острове собирается Совет.

- Погоди. Так Кун, что, всё еще на Самчанге?

- А куда он отсюда денется, – Айрин хихикнула. – Он тут полпред сил Тьмы, так же как Джи теперь представляет сторону Света. Здесь, как и везде, всё находится в равновесии.

- Но почему тогда я никогда его не видел?

- А зачем? Для общения с тобой у него есть Рэнди.

Продолжение следует