На столе остался лежать розовый медиатор. «Ах, вон оно что!» – потер я горящую щеку. Бедный Боб! Думал, поимел классную телку, а это она его поимела.

Я положил накопитель в карман и направился к выходу. Девчонка никуда не ушла, стояла на крыльце и обиженно хлюпала носом.

- Кажется, это твое.

Я вернул ей медиатор, и хотел уже двинуть домой, чтобы успеть до грозы – было душно, над морем сгущались тучи и сверкали зарницы. Но тут во двор въехал черный джип, откуда вышли те же люди, что приезжали в недостроенный храм.

Один из них, похожий на бабуина, мимоходом ущипнул танцовщицу за попку.

Та хихикнула и посторонилась. Люди в черном исчезли за дверью, а когда появились вновь, «бабуин» держал в руках алюминиевый кейс.

На этот раз он даже не взглянул в нашу сторону.

- Ты их знаешь? – спросил я, как только джип скрылся за поворотом.

- Да, – нехотя отозвалась она.

- Кто они такие?

- Тебе-то какая разница?

Разговор не клеился. Девчонка явно все еще на меня дулась.

- Слушай, ты извини меня за грубость, – я предпринял слабую попытку к примирению. – Сам не знаю, что на меня нашло.

- Ага, – ответила она, не поднимая глаз. – Я понимаю.

- Викентий, – протянул я ладонь. – Можно просто Вик.

- Айрин, – ее ладошка была твердой и горячей. Почему-то мне не захотелось ее отпускать.

- Может, прогуляемся? – предложил я. – Мое бунгало тут неподалеку.

Она удивленно приподняла бровь и вдруг согласилась, чем немного напугала меня.

Но не мог же я пойти на попятную, девчонка и впрямь была хороша! Большие серые глаза излучали веселое любопытство, стрижка каре, чуть вздернутый нос, ямочки на щеках. Если б не аккуратная грудка торчком под облегающей майкой, ее вполне можно было принять за симпатичного подростка.

В «Песках» все уже спали. Окно светилось только у соседей-англичан, да еще на пляже горел одинокий костер. Кто бы это мог быть так поздно? Оставив Айрин у входа, я пошел разузнать, в чем там дело.

У костра сидел и пил пиво незнакомый толстяк, назвавшийся Гансом. Прихлебывая из бутылки, он посетовал на то, что выронил на пляже ключи и спросил, не пущу ли я его к себе на ночь. Я сказал, что нет, не пущу, со мной девушка, а кровать в номере только одна. Толстяк обиженно засопел и зачем-то стал жаловаться мне на порядки в родной Баварии, где за такой костерок ему давно влепили бы ему штраф, а тайцам ни до чего нет дела. Не то чтобы это его печалило, скорее наоборот, ему это даже нравится. Было видно, баварцу хочется поболтать, но совсем не улыбается делиться со мной пивом. Я бы все равно отказался, но Ганс, душимый жабой, об этом не знал и обильно потел, подыскивая тему для разговора.

- Значит, не пустишь? – переспросил он. – Я мог бы сделать тебе расслабляющий массаж.

Unauthorized reproduction: this story has been taken without approval. Report sightings.

Только этого мне не хватало!

- Пока! – ответил я сухо, давая понять, что этот номер у него со мной не пройдет.

Мало мне одних сексуально озабоченных полуночников.

Англичане по-прежнему вели вурдалакский образ жизни: днем отсыпались, а после до утра резались в покер и предавались плотским утехам.

Я отпер входную дверь и прислушался, кровать не скрипела. Ну, хоть на этом спасибо. Скрип уже вызывал во мне условный рефлекс, а мне не хотелось вот так сходу тащить гостью в постель, еще решит, что все мы, мужики, одинаковые. Я – не «все».

- Где у тебя ванная? – окликнула меня Айрин.

Где? Можно подумать здесь десять комнат, и она боится в них заплутать!

- Там, – кивнул я на дверь и снял с гвоздя чистое полотенце.

Пока она мылась, повизгивая под холодным душем, я боролся со сном и с собой.

Зря я все-таки ее пригласил. Спать с ней у меня не было ни сил, ни желания. А ведь она наверняка сейчас начнет ко мне приставать. Ну почему я вечно во что-нибудь влипаю?

Из душа Айрин выпорхнула нагишом, быстро погасила свет и юркнула под полог. Но даже в полутьме я успел разглядеть, что фигурка у нее ничего, разделся и лег с ней рядом. Она молча лежала на спине. Я напряженно ждал, когда ее рука скользнет ко мне под одеяло. Но Айрин, похоже, и не думала меня соблазнять. Пожелав спокойной ночи, она повернулась на бок. Я облегченно вздохнул, но уже через секунду почувствовал беспокойство. В самом деле, не за этим же она пришла!

Мне захотелось грубо развернуть ее к себе, навалиться, распять, доказать, что я ничем не хуже других – сколько там мужиков у этой распутницы было. «Тихо, тихо, – осадил я себя. – Кажется, ты хотел спать, вот и спи. Не думай о ней». Но уснуть не пришлось.

За стенкой раздался знакомый скрип, а вслед за ним из динамиков грохнула музыка, и как бы в унисон ей загромыхал гром – начиналась гроза.

- Что это? – испуганно обернулась Айрин.

- Соседи...

По крыше зашуршали первые капли дождя, кровать заскрипела сильней и ритмичней.

И тут явился Ганс.

Изрядно принявший на грудь баварец не потерпел беспорядка, забарабанил в дверь англичан, призывая тех к тишине, но парочка никак не отреагировала на его вопли – скорее всего, просто не расслышала из-за музыки и стихии, разбушевавшейся за окном.

Ганс рванул на ресепшн, выволок заспанную Лидию под дождь и потребовал приструнить распоясавшихся хулиганов. Мало что спросонок соображая, хозяйка «Песков» взошла на крыльцо и трижды деликатно постучалась. Музыка стихла, но на стук никто не отозвался.

Тогда взбешенный баварец оттеснил даму в сторону и стал колотить в дверь ногой.

Лидия пыталась урезонить буяна, уверяла, что утром обязательно с постояльцами поговорит, но толстяк не захотел ее даже слушать.

Покуролесив еще с полчаса, он затих, но мысль о расправе, видимо, крепко засела в его пьяную голову. Отдохнув, Ганс с новыми силами принялся высаживать дверь, которую соседи к тому времени успели забаррикадировать.

Теперь толстяк настаивал, чтобы Лидия немедленно выселила жильцов.

Кричал, мол, ливень – не ливень, это его не колышет. Удивляюсь, как он вообще не поджег вражеский дом, еще чуть-чуть и развязал бы Третью мировую.

Соседи давно утихли, а баварец все бушевал. Вдруг моя гостья, все это время лежавшая молчком, вскочила, завернулась в полотенце и метнулась к входной двери.

Не обращая внимания на трясущийся дом и потоки воды, льющиеся с пальмовой крыши, она что-то крикнула Гансу, и тот моментально умолк.

- Что ты ему сказала? – поинтересовался я, когда вымокшая до нитки Айрин вернулась в постель.

- Сказала, чтобы заткнулся и убирался к черту.

- И он ушел?

- Да.

- Хм. Странно. Увещевания Лидии не очень-то на него действовали.

- Хочешь правду? – Айрин озорно сверкнула глазами и смахнула со лба мокрую челку. – Я предложила этому немчуре секс втроем, а он, дурень такой, испугался.

- Ты ведь сейчас пошутила, да?

- Ты меня хочешь? – она откинула одеяло, продемонстрировав гибкое стройное тело, и пока я пялился на нее, нависла надо мной, как пантера – такая дерзкая, притягательная.

- С чего ты взяла? – с трудом отвел я глаза.

- Так да или нет? Кажется, час назад ты хотел мне что-то доказать?

Вот черт! Мысли рыжая ведьма, что ли, мои читает.

- Боишься, что тебе не хватит силы справиться со мной? Не бойся, я с тобой поделюсь. Будет здорово!

- Айрин, – я мягко отстранил ее от себя. – Уже поздно, я устал. Давай спать.

- Ну, это хотя бы честно, – она с сожалением откинулась на спину. – Ты мне правда очень понравился, Вик.

«Так же, как Боб? Как все остальные?» – хотел съязвить я, но не стал. Хотя, судя по тому, как сердито кошечка фыркнула, меня всё же услышали.

Продолжение следует