В последнее время Насте перестало везти с противоположным полом.
Не сказать, чтобы она была дурнушкой или совсем уж без мозгов, но мужчины ее избегали.
Не сразу, примерно после третьего свидания.
Они вдруг резко переставали звонить, на Настины звонки тоже не отвечали, а вскоре и вовсе пропадали с радаров.
Иногда Настя встречала своих бывших на улице с другими девушками, которые, к слову, были и не так чтобы красивее, и уж точно не моложе ее, но почему-то экс ухажеры предпочли быть с ними, а от Насти старательно отводили глаза, будто не узнавали.
А ведь с некоторыми из них она даже была близка, в смысле – имела близость. Какое глупое слово! Секс не делал их ближе, наоборот – отдалял. Три минуты так называемого «удовольствия» в каком-нибудь заплеванном полутемном подъезде, а потом месяц трясешься от страха – не залетела ли, не заразилась ли какой нехорошей болезнью.
Ну а что делать, если воздыхатели к себе не приглашали, а домой – в однушку, к маме их тоже не приведешь – сразу начнутся расспросы: кто такой, да когда уже выйдешь замуж?
Как будто все обязаны вести ее, Настю, в загс. Она бы с радостью – но ведь не зовут!
Бывает, даже номера не оставляют.
Вон, в последний раз, на дискотеке познакомилась с одним, вроде ничего такой, приличный, Рудиком назвался. Почти не лапал, пива купил, проводил до дому, словом, поверила – уступила натиску. Думала, ну, может хоть в этот раз повезет. Ничего подобного – и этот пропал.
А у нее на третий день как засвербело, сил нет терпеть. Побежала в женскую. Гинеколог Половинкина чего-то там заподозрила, затребовала вести партнера, мол, пусть для верности тоже сдаст анализы.
А где этого партнера искать?
Хорошо, тогда обошлось, оказалось, просто аллергическая реакция на спрей – подруга посоветовала, сказала, в экстренных случаях помогает.
Сначала Настя заедала стресс сладким – могла за вечер умять целый торт, но после того как перестала влезать в любимые джинсы, решила поумерить аппетит и пошла к гадалке.
Отдала две стипендии за сеанс, чтобы услышать то, о чем и так догадывалась – про венец безбрачия. Кабы не он, она бы давно замужем была – мать вон в восемнадцать за ее отца выскочила и сразу же родила. А Настя всё в девках сидит, хотя давно не девочка – скоро двадцать один. Другие, как мать, к этому времени уже и развестись успевают.
Гадалка дала каких-то травок, велела пойти ночью на кладбище и там их сжечь, чтобы снять порчу. Но идти туда в темное время суток Настя побоялась, отправилась днем.
Зашла за ограду, чиркнула зажигалкой и вдруг, глядя на гранитные памятники и кресты, задумалась: а что, если мой жених там?
Ну то есть, бывает же, наверное так, что тот, кто тебе на роду написан взял да и помер молодым, не дожив до свадьбы, а ты, как верная Пенелопа сидишь, ждешь у моря погоды.
Но Пенелопа-то хоть своего Одиссея дождалась, путь и через двадцать лет, а Насте такими темпами и самой ноги протянуть недолго.
Местами на кладбище еще лежал снег, но майское солнце уже ощутимо пригревало.
Кое-где на деревьях проклюнулись первые листочки, из-под земли повылазили цыплячьи головки мать-мачехи, а над ними порхали бабочки лимонницы – предвестницы весны.
Из чистого любопытства Настя отправилась бродить вдоль могил, вглядываясь в лица усопших, заключенные в эмалевые овалы и рамочки из нержавстали.
Возле некоторых останавливалась подольше, прислушивалась к себе: он – не он? И шла дальше.
Одно надгробие чем-то приглянулось Насте. С черно-белой фотографии ей улыбался молоденький паренек в военной форме с сержантскими погонами. Выстриженная под корень челка, чувственный рот, по-детски распахнутые, смеющиеся глаза.
«Хорошенький какой!» – ахнула Настя и склонилась к табличке.
Парня звали Сергеем.
Кажется, где-то она уже видела это лицо. Ну да, вспомнила, каждую зиму в газете публиковали снимки местных воинов-интернационалистов, погибших в Афгане. Сергей Перов был одним из них.
Его не стало в 1981-м – в год, когда Настя появилась на свет.
По всему выходило, что он был сверстник ее отца, но, найдя смерть в чужой далекой стране, остался ее, Настиным, ровесником.
«Вот мой суженый», – решила она.
Оглянулась – нет ли кого поблизости? И быстро коснулась стеклянного кругляша губами.
- Сереженька. Любимый мой.
Она снова припала к стеклу, но вдруг засмущалась – показалось, что солдатик глядит на нее с иронией, мол, выдумала тоже – с мертвым целоваться.
- А ты для меня не умер, ты – живой! – выпалила она. – Ясно тебе?
- Ясно, – ответил ей низкий юношеский голос. – Придешь еще?
Настя испуганно попятилась, споткнулась, упала на соседний холмик, испачкалась, но тотчас вскочила на ноги и, не оглядываясь, рванула прочь.
Срам-то какой! Значит, за ней всё-таки подглядывали. Кто-то прятался в кустах и следил.
Но кто? Маньяк? Сатанист?
Нет, всё, больше она на кладбище ни ногой. Хватит с нее этих ведьминских штучек. Правильно бабушка говорила: бояться, Настенька, нужно не мертвых, а живых.
Ночью ей приснился Сергей. Он гладил ее по волосам и нашептывал на ушко:
- Девочка моя, я так долго тебя ждал. Зачем ты убежала?
Проснулась Настя в слезах. С ней никто никогда не разговаривал так ласково.
Днем она пошла в библиотеку, отыскала в старой подшивке знакомый портрет и, пока никто не видит, вырезала маникюрными ножницами.
Дома повесила его над письменным столом.
- Это кто? – учинила допрос мать. – Хахаль твой?
- Да, – потупив глаза, ответила Настя.
- Когда успела? – мать с недоверием оглядела дочь, словно впервые увидела. – Как звать?
- Сережа.
- Ничего, симпатичный, – одобрила она. – А ты случаем от него не брюхатая?
- Мам, ну ты что! – Настя вспыхнула. – Ты чего такое говоришь?
- А чего? Я на то и мать, чтоб о тебе беспокоиться. Служит-то он у тебя далеко?
- Далеко. Очень…
- Нешто два года ждать будешь? – родительница испытующе поглядела на дочь.
Та кивнула.
- Ну и дура, – неожиданно рассердилась мать. – Лучше б работу искала, чем по мужикам сохнуть. Долго я тебя еще кормить буду? Говорила ведь – ищи богатого, нет, всё надо матери сделать наперекор. Ох, смотри у меня, Наська, принесешь в подоле, обоих выгоню.
- Да не беременная я, сказала же! – огрызнулась Настя. – Вот заладила.
Она демонстративно повернулась к матери спиной и на всю громкость включила магнитофон.
Сергей понимающе улыбался ей с фотографии. И от этого было как-то легче.
Девчонкам с филфака Настя решила пока ничего не говорить про «жениха», хотя так и подмывало похвастаться.
Но они ж такие, потребуют доказательств «любви» – письма там, фотографии. А где их взять? Писать самой? Так они ее почерк знают.
Нет, пусть это будет ее тайной. А то, еще подумают, что она того – ку-ку, засмеют.
В конце недели Настю снова потянуло на кладбище – словно кто позвал.
Она сунула в сумку кухонный нож – на всякий случай и после лекций отправилась в гости.
If you stumble upon this tale on Amazon, it's taken without the author's consent. Report it.
День выдался теплым – зеленая дымка приятно ласкала взор.
Настя шла по тенистым аллеям, стараясь не глядеть по сторонам – раньше ей не часто приходилось бывать в обители мертвых, всего-то один раз – на похоронах бабушки, и все эти траурные кресты, венки и оградки ее пугали.
Но сейчас здесь был Сережа. Если что, он ее защитит.
Она присела на лавочку возле его могилки и высыпала на свежую травку горсть конфет – мертвые любят сладкое.
Наверное, надо что-то ему сказать. Но что?
- Вот, пришла, – прозвенел в тишине ее голос. – Как ты тут? Скучал?
Было немного неловко разговаривать с самой собой, но вскоре Настя освоилась и уже по-хозяйски сгребала в кучу старые прелые листья, попутно рассказывая, как провела день.
Сергей улыбался и глядел на нее с нежностью.
- Ну вот зачем ты погиб? – вслух упрекнула его Настя. – Нам было бы так хорошо вдвоем.
Она украдкой смахнула слезу и, пригнувшись, поцеловала Сережину фотографию.
- Мне жаль, – послышался уже знакомый басок. – Девочка моя, я тебя ждал.
- Кто здесь?! – Настя рывком схватила с лавки сумку, нащупала нож и нацелила его на кусты сирени. – Выходи немедленно, а то убью!
- Двум смертям не бывать, а одной не миновать, – ответили ей с усмешкой. – Я уже мертв.
- Не смешно, – дрожащими губами прошептала Настя, озираясь по сторонам. – Кто ты?
- Это я, Сергей.
- Сережа? – она растерянно опустилась на скамью, всё еще не веря своим ушам. – Перов?
- Ну да.
В этот момент Настя почувствовала, как ее коленки коснулась чья-то невидимая рука.
От неожиданности она дернулась и выронила нож.
- Не бойся, – успокоил призрак, или кем он там был. – Я не причиню тебе зла.
Мало-помалу Настя совладала с собой и, вслепую вытянув руки вперед, словно она находилась в темной комнате, спросила:
- Эй, ты сейчас где? Можешь взять меня за руку?
Ее ладошки мягко обхватили чьи-то крепкие ладони.
- Почему я тебя не вижу? – задала «невидимке» вопрос Настя.
- А ты точно этого хочешь?
Она засомневалась – а вдруг он обезображен или выглядит, как зомби, и решила схитрить. Попросила:
- Можно тебя потрогать?
- Пожалуйста, – разрешил он.
Настя с опаской начала водить пальцами по его лицу, пытаясь понять, как он выглядит.
Это было похоже на какую-то детскую игру, когда с завязанными глазами нужно определить, кто перед тобой – хватая друзей то за нос, то дергая их за уши.
Волосы Сергея были жесткие, как щетка, а тело спортивное, хоть и немного худощавое.
Судя по всему, на нем были надеты кеды, хлопковая рубашка и вельветовые брюки.
- Тебя разве не в форме похоронили? – удивилась она.
- В ней. Но я ее терпеть не могу. Хочу быть с тобой в нормальной одежде.
Настя еще раз провела ладонью его по торсу, ощутив напрягшийся под тканью пресс. Затем как бы невзначай скользнула рукой вниз и вдруг ойкнув, отпрянула:
- Что это?
- Ну… мне просто было приятно, как ты меня гладишь, – не сразу ответил «жених». – Извини, что напугал. Я не хотел.
- Нет, нет, ничего, – перебила Настя. – А я тебе действительно нравлюсь?
- Очень. Знаешь, я уже и забыл, что это такое – красивая девушка.
Невидимые ладони дотронулись до Настиной груди и осторожно сжали ее.
Не встретив сопротивления, они отправились жадно бродить по ее телу, затем подхватили и мягко опустили на скамью, отчего Настя затрепетала как пойманная в сети птичка.
- Не надо, не здесь, пожалуйста, – бессвязно бормотала она, одергивая то и дело ползущее вверх платье.
В кустах что-то затрещало, и оттуда вывалилась старуха в платке и клетчатом пальто.
Настя резво вскочила, поправила подол и сделала вид, что протирает памятник.
- Отец? – прошамкала старуха, бегло взглянув на фото и Настино разрумянившееся лицо.
Та молча кивнула.
- У меня тоже сын где-то здесь лежит, – старуха неопределенно махнула рукой. – Два года на могиле не была, болела, запамятовала. Заросло всё как. Ладно, пойду еще поищу.
Когда старуха скрылась, Настя вновь оказалась в незримых объятьях.
- Я не могу, – попыталась высвободиться она. – Ну пожалуйста, Сереж, не сейчас.
- Почему? – настаивал он, забираясь всё выше под платье. – Я же вижу, ты хочешь.
- А если нас увидят?
- Не увидят. Девочка моя, я тебя так люблю, – он почти задыхался.
- Сереженька…
- Да, вот так… сюда…
- Подож…, а-ах…, – вырвалось у Насти.
Она крепко обвила его шею руками и умоляюще зашептала:
- Нет, нет, милый, не останавливайся, продолжай.
Настя стала бывать на кладбище почти каждый день. И примерно через две недели заметила, что «невидимка» начал обретать человеческую форму – сделался полупрозрачным, словно выплавленным из стекла.
Она наконец-то могла видеть его глаза. Они были карими и смеющимися – точь-в-точь как на фотографии.
С Настей тоже произошли перемены. Подруги отметили, что она похудела, сменила прическу, словом, выглядела куда привлекательнее, чем раньше. Даже как будто стала спокойнее и увереннее в себе.
- Парня нашла? – допытывались они.
- Отстаньте! – загадочно улыбалась Настя.
Ни дискотеки, ни парни, которые теперь сами бегали за ней, ее не интересовали.
Для нее существовал лишь один-единственный на свете человек – Сергей, с которым она проводила все свободные часы, и которому отдавалась со всей страстью, на какую только была способна.
У них даже появилось свое место для встреч – за кладбищенской оградой.
К концу лета «жениха» уже невозможно было отличить от живых.
- Расскажи мне о себе, – однажды, после особенно бурного свидания, попросила Настя.
- А что ты хочешь услышать? – мгновенно поскучнел Сергей. – Тебе не понравилось? Можем повторить.
- Давай не сегодня, – Настя убрала его руку со своего бедра. – Просто мы с тобой только этим и занимаемся, и ни о чем другом не говорим. Может, расскажешь, как ты погиб?
Сергей нахмурился:
- Зачем? Я не хочу говорить об этом.
- Но почему? – недоуменно взглянула на него Настя. – Это что, секрет?
- Я занимался ремонтом боевой техники, – нехотя ответил он. – Бронировал автомобили и устанавливал на бортах зенитные установки ЗУ-23. В тот день я и еще двое моих подчиненных должны были идти в дозор, но попали в засаду. Началась перестрелка, меня ранили в живот. Умер через пару часов от потери крови. Вот и всё. Ты это хотела узнать?
- Бедненький, – Настя зарылась мокрым от слез лицом в его рубашку. – Ну почему, почему это произошло! Сколько мы с тобой еще будем встречаться на кладбище? Почему мы не можем куда-нибудь сходить?
- Нельзя. Мой дом здесь. В городе меня могут узнать, друзья, мама…
- Твоя мама жива? – подняла на него заплаканные глаза Настя. – Ах да, кто-то же ухаживает за могилой… Послушай, но ведь с момента твоей смерти прошло столько лет, как они могут тебя узнать. Ты остался таким же, как был, а они все постарели.
- В том-то и дело, – покачал головой Сергей. – Я не могу отсюда уйти, но ты можешь остаться здесь со мной.
- Это как? – Настя часто-часто заморгала. – Умереть?
- Но тогда мы будем вместе, как ты и хотела. Как муж и жена. Вот, – Сергей вынул из кармана обручальное кольцо. – Примерь.
- Что? – отшатнулась от него Настя. – Откуда оно у тебя? Нет, я не хочу, нет!
На другой день она позвонила в военкомат и, представившись журналисткой, попросила адрес Сергея – сказала, что собирает материал для статьи и хочет поговорить с матерью.
Адрес ей дали.
Это был сталинский дом с облупленной штукатуркой в старом районе города.
Настя вошла в пахнувший кошками подъезд, поднялась по лестнице на последний – третий этаж и нажала на звонок.
Дверь ей открыл Сергей.
- Сережа? – застыла она в изумлении. – Ты?
- Я, – ответил молодой человек. – А вы кто?
- Ты что, меня не узнаешь? – Настя почувствовала, как краснеет.
- Нет. А мы разве знакомы?
- Это квартира Перовых? – уточнила Настя. – Людмила Ивановна здесь живет?
- А-а, так вы к бабушке. Из газеты? Проходите. Она в аптеку вышла, скоро вернется.
- А вы ее внук? – Настя не могла отвести от юноши глаз. – Знаете, вы так похожи на ее сына, ну просто копия.
- Конечно, ведь он мой отец, – улыбнулся тот. – Давайте плащ, я помогу. Вот тапочки, проходите в комнату. Вам чай, кофе?
- Если можно, чаю, спасибо, – растерянно проговорила Настя. – А Сергей, что, был женат?
Она вошла в комнату и первое, что увидела – знакомый портрет, висящий в раме на стене.
- Ну как вам сказать, – откликнулся с кухни Перов-младший. – Они с мамой познакомились в училище, он учился на токаря, она на продавца. Собирались пожениться, даже кольца купили, а тут весенний призыв – отец же майский, ну а в мае какая свадьба – всю жизнь маяться, вот они и решили отложить.
- А какого он у вас числа? – Настя задумчиво провела пальцами по стеклу.
- Пятого, – молодой человек появился в дверях с чайным подносом.
Настя быстро одернула руку, а про себя подумала: «В тот день я впервые увидела его на кладбище».
- Мама поняла, что беременна, когда отец был уже в армии, – Сережин сын переставил чашки на стол и туда же выложил коробку шоколадных трюфелей. – Угощайтесь. А через пять месяцев его как сержанта в составе ремонтной бригады отправили в Афганистан.
- Он знал, что ты у него родился? – надкусывая конфету, спросила Настя.
- Да, мама ему писала. Но увидеть меня он не успел, – голос юноши дрогнул.
- А твоя мама? – Настя сочувственно погладила его по плечу. – Где она?
- Мама вышла замуж, – помолчав, ответил он. – У нее давно другая семья. А я с пяти лет живу с бабушкой. К сожалению, мы с мамой не общаемся.
- Я, пожалуй, пойду, – поднялась с дивана Настя.
- Как? – Сергей-младший чуть не опрокинул чашку. – Не уходите! Бабушка сейчас придет.
- Нет-нет, мне уже пора. Загляну в другой раз. Ты же не против?
- Да нет, конечно. Давай…те я хоть провожу вас.
В дверях, надевая плащ, Настя не удержалась и провела ладонью по жесткому ежику Сережиных волос. Вздохнула: «Такие же, как у отца».
- Откуда вы знаете? – смутился тот. – Вы же никогда его не видели.
- А фотография? – напомнила Настя.
- А-а. Послушай…те, – набравшись смелости, вдруг спросил юноша. – Может быть, вы… ты оставишь свой телефон? А то, что я бабушке скажу.
- Ладно, – Настя улыбнулась. – Записывай.
На Сережиной могиле Настя появилась лишь два месяца спустя, когда с деревьев облетели все листья, а морозный воздух сотрясал птичий грай.
Она с удивлением отметила, что «жених» вновь стал полупрозрачным.
Он искренне ей обрадовался, но, когда хотел поцеловать, Настя отстранилась.
- Почему ты не сказал, что был женат? – в ее голосе звенели льдинки.
- Она мне не жена! – отрезал он.
- А сын? – смягчилась Настя. – Про него ты тоже умолчал.
- Ты его видела? – вскинул брови Сергей. – И как он? Похож на меня?
- Как две капли. – Настя улыбнулась, будто что-то вспомнив. – Хороший, добрый парень. Работает сварщиком на заводе. Живет с твоей мамой.
- Я знаю. Они часто сюда приходят.
- Тогда почему ты спросил, как он выглядит? – спросила Настя с недоумением.
- Хотел убедиться, что он действительно на меня похож.
- Сомневаешься, что он твой сын? Потому что твоя бывшая жен… я хотела сказать девушка, – она поправилась. – Вышла замуж за твоего друга?
- Кто тебе это сказал? – Сергей взглянул на нее исподлобья.
- Не важно.
- Она ни разу ко мне не пришла, – он опустился на скамью и закрыл руками лицо. – Ни разу! С самых похорон. А ведь обещала меня любить, даже оставила свое обручальное кольцо на могиле – в знак того, что будет хранить мне верность. А сама… Почему она так поступила? И сына нашего предала. Этого я ей никогда не прощу!
- Успокойся, – Настя погладила его по спине. – Я пришла к тебе попрощаться.
- И ты? – глухо промычал Сергей. – Не ожидал от тебя.
- Я сама от себя не ожидала.
- И кто же он?
- Твой сын.
- Серьезно? – он, наконец, отнял ладони от лица и выпрямился. – Сережка?
- Да, мы встречаемся, – Настя взглянула ему прямо в глаза. – Его забирают в армию в декабре, поэтому мы с ним решили расписаться. Ты ведь не будешь возражать?
Перов-старший озадаченно поскреб подбородок.
- Дела… Надеюсь, ты ему ничего про нас не рассказывала?
- С ума сошел? Нет, конечно.
- Правильно, и не надо. Ну а как же насчет того, что я – твоя судьба? Как с этим быть?
- Но ведь Сережа – это продолжение тебя, – тихо произнесла Настя. – И к тому же он жив.
- Да, ты права, – согласился Сергей. – Но всё это так неожиданно. Я буду по тебе чертовски скучать.
- Знаю, – она виновато опустила ресницы и тотчас поспешила заверить: – Я буду тебя навещать. Мы оба будем. Всегда. Милый, ну скажи, что ты на меня не сердишься. Правда?
- Не сержусь, девочка моя. Я всё понимаю, – Сергей поднялся. – Что ж, прощай.
- Можно я тебя в последний раз обниму? – кинулась к нему Настя, но он ее остановил:
- Не надо, любимая.
Настя вдруг вся как-то сникла и горько заплакала. А когда слезы высохли, Сергея рядом не было.
Но он по-прежнему улыбался ей с фотографии.
Она тоже в ответ улыбнулась, шепнула: «Спасибо, милый».
С неба хлопьями повалил первый в этом году снег.